Глава 5 Алекс


Аспен включает воду, и трубы над головой истошно скрипят. Забавно, но я никогда прежде не задумывался, как тихо бывает в доме, если здесь находятся всего два человека. В прошлый раз, когда я сюда наведывался, каждый квадратный дюйм занимали восемь отбитых хоккеистов.

Я брожу по кухне, открывая и закрывая шкафчики и выдвижные ящики, заново знакомясь с планировкой. Столовые приборы на месте, равно как миски и тарелки, а вот и бокалы для вина…

Я выбираю два – без ножек.

– Бинго, – бормочу себе под нос, когда обнаруживаю около двух дюжин бутылок, аккуратно припрятанных в винном погребе.

Взяв наугад красное, ставлю емкость на кухонный остров. Зная вкусы Святоши, бутылка, вероятно, стоит целое состояние, но я уверен – друг не будет возражать. Приступаю к работе, собирая все, что понадобится для сытного ужина.

Я люблю готовить, что, наверное, вызвало бы непритворное удивление у людей, которые меня плохо знают. В отличие от спорта, коим я зарабатываю на жизнь, готовку я могу контролировать, и это приятно. Тут я полновластный хозяин и могу действительно творить что угодно, руководствуясь лишь собственным вкусом.

В хоккее же шайба не всегда попадает туда, куда нужно, ситуация в корне меняется от неудачного броска или блокировки соперником. Контроль, потерянный на льду, возвращается ко мне на кухне. И в спальне, разумеется. Однако о сексе мне сейчас думать нельзя, иначе растеряю концентрацию.

Поскольку содержимое холодильника не внушает мне доверия (а это в основном старые приправы), я готовлю легкую заправку для салата из лимонного сока, оливкового масла, соли и перца. Она очень простая, но должна хорошо сочетаться со свежим салатом-латуком и огурцами, которые я купил в фермерском магазинчике по дороге.

К сожалению, это будет не самый лучший фирменный стейк от Алекса Брауна. Будь у меня побольше времени, мясо бы мариновалось несколько часов, но сегодня придется готовить облегченный вариант.

Я выхожу на террасу и выдыхаю: к счастью, Святоша вычистил и закрыл гриль крышкой перед отъездом. Я поворачиваю регулятор, и пламя со щелчком оживает.

А потом я замечаю книгу, брошенную на одном из шезлонгов, – детективный роман, который читает Аспен. Я подхожу и беру томик, чтобы отнести его на кухню, и пробегаю взглядом по суперобложке. Внимание рассеивается, и мысли опять занимает молодая женщина, которая принимает душ на втором этаже. Не могу понять, что меня в ней так привлекает. Я, конечно, всегда питал слабость к блондинкам, но Аспен совсем не похожа на Иден.

Не могу сказать, что хоть когда-то испытывал желание заботиться об Иден, пока мы были вместе. Моя бывшая невероятно самодостаточна. Я не чувствовал необходимости постоянно заключать ее в объятия, защищать, как делаю это с Аспен.

Соглашусь, желание несколько странное, но оно есть в наших долгих взглядах и потрескивает, будто угли в очаге.

Когда мясо прожаривается и внутри появляется легкий розовый оттенок, я вываливаю стейки на тарелку, чтобы они немного отдохнули, а после принимаюсь счищать остатки с решетки. Затем зажимаю книгу под мышкой и вношу дымящиеся стейки в дом.

У кухонного островка сидит только что вышедшая из душа Аспен. Она жует ломтик огурца, который я нарезал для салата. Светлые волосы чуть потемнели: пряди влажные и аккуратно зачесаны на одно плечо. Я никогда не видел ее столь уверенной в себе, одетой в просторную хлопчатобумажную футболку и свободные шор- ты, открывающие гладкую, слегка загорелую кожу.

– А ты уделяешь себе время. – Я бросаю на Аспен дразнящий взгляд и кладу тарелку со стейками на кухонный островок.

Аспен хихикает и посматривает на бокалы для вина, которые я достал ранее.

– Я плохо умею расслабляться.

– Очевидно. Мне казалось, тебе нужен перерыв после работы по дому, которую ты уже успела выполнить.

– Поверь, я отдохнула. Душ в главной ванной просто потрясающий, – улыбается Аспен.

Ее глаза искрятся юмором, но представлять Аспен в душе довольно опасно. Воображать, как с ее соблазнительных изгибов стекает мыльная вода, а щеки порозовели от жара…

Я криво ухмыляюсь. Отчаянно пытаюсь быть максимально непринужденным и дружелюбным, ведь я почти не сомневаюсь – последнее, чего хочет Аспен, это чтобы я представлял ее обнаженной.

– Приятно слышать. – Задумываюсь, мечтая, чтобы член в штанах угомонился. – Ты голодна?

– Умираю с голоду. И вино выглядит соблазнительно.

Я медленно киваю и объясняю:

– Я позаимствовал алкоголь из винного погреба, который находится в задней части кладовой, но позже обязательно куплю Святоше пару бутылок взамен тех, которые мы опорожним. Перед тем, как уехать.

– Святоша – дар небес и не перестает радовать, – мило щебечет она.

Я смеюсь.

– Черт, ни в коем случае не говори ему комплименты в лицо! – Беру столовое серебро и раскладываю по тарелкам равные порции мяса для каждого. Затем вытаскиваю пробку из бутылки вина и наливаю Аспен полный бокал.

Когда мы наконец садимся за стол, Аспен ерзает от волнения.

– Какой аппетитный запах! – восклицает она и счастливо вздыхает. – Спасибо за стейки, Алекс. Я уже несколько дней питаюсь продуктами из морозилки.

Я пожимаю плечами.

– Да ерунда.

А вот и нет. Ты не можешь приготовить шикарный ужин и ожидать, что я отправлю тебя в гостевой домик. – Аспен смотрит на меня поверх края бокала.

Мой пульс учащается.

– Что ты предлагаешь?

Может, дело из-за алкоголя, но на ее щеках появляется очаровательный румянец.

– Оставайся здесь, в главном доме. Наверху есть куча других спален на выбор.

Спать в нескольких ярдах от Аспен? Где-то на задворках сознания гогочет Святоша, прикидывая эскиз для моей будущей татуировки.

– Я…

– Не спорь, – вставляет она, ее глаза сосредоточены на мне. – Ты много для меня сделал, а тут достаточно места для нас обоих. Дом огромный. Соглашайся.

Просто скажи «нет», Браун. Ты можешь. Три буквы. Н. Е. Т. Используй их.

– Конечно, я останусь.

Тупица.

Аспен улыбается, широко и лучезарно.

На улице почти стемнело, но сияние, которое исходит от Аспен, я ощущаю почти физически. И ее свет зажигает меня изнутри.

– Ну и чудесно. Твое здоровье. – Она поднимает бокал и чокается со мной.

Пока я еще соображаю, все будет хорошо. Зачем портить идеальный ужин, разочаровывая красивую женщину?

– Твое здоровье. – Я смакую первый глоток, чувствуя на языке мягкие нотки вишни и терпкой сливы.

Я не сомелье, но вино на самом деле отличное.

Аспен нарезает стейк.

– Надеюсь, ты не возражаешь, что я заняла хозяйскую спальню. В электронном письме Святоша настаивал, чтобы я устроилась именно там. Дескать, оно того стоит. Он прав. Кстати, ванна на ножках уже стала моим новым лучшим другом. А кровать королевских размеров – нечто запредельное.

– Да, у Святоши уйма всяких роскошных вещей, – ворчу я, мысленно отгоняя мысли об Аспен, голой в ванне, обнаженной на простынях. Проклятье. – Я и раньше занимал одну из гостевых комнат, поэто- му возьму ее. Хозяйская – в твоем распоряжении.

Аспен подносит вилку к губам и, откусив кусочек стейка, протяжно стонет.

– С ума сойти!

Какой же приятный звук.

– Супер. – На мой взгляд, мясо чуть пережарено, но если ей нравится, я рад. Хотя если она продолжит стонать…

Что ж, радость – вовсе не оправдание для тесноты в моих джинсах.

– Ты ведь иногда приезжаешь сюда? – спрашивает Аспен. – Когда мы были в клубе, мне показалось, что ты знаком с этим местом не понаслышке.

– Да. К примеру, мы нагрянули в дом Святоши на выходные в честь Дня независимости в прошлом году.

– Значит, еще до того, как я начала работать в команде. А Ид… – Она резко замолкает, прочищая горло. – Я имею в виду…

– Приезжала ли Иден? – спрашиваю я, заканчивая вопрос за Аспен.

– Да, – смущается Аспен. – Извини.

– Ты можешь произносить ее имя.

– Ага, точно. Она мой босс и друг к тому же. Мне просто не хочется ставить тебя в неловкое положение или заставлять говорить о том, о чем ты не хочешь распространяться в моем обществе.

– Я не возражаю. – Пожимаю плечами, дожевывая стейк, а потом заявляю: – Она никогда здесь не бывала. Поездка организовывалась только для парней. Я приезжал еще раз на рыбалку, но к тому времени мы с Иден расстались.

Аспен прищуривается.

– Должно быть, приятно приехать сюда и скрыться от всего мира.

– Ага. Идеальное местечко, чтобы убежать от реальности.

Обычно говорить с кем-то о расставании сложно. Людям нужны пикантные подробности, которые не попали в таблоиды. Но Аспен не производит на меня подобного впечатления. Напротив, она, похоже, все понимает.

Она работает с Иден уже несколько месяцев, но не выбирает чью-либо сторону, и я по-настоящему это ценю. И мне очень импонирует ее искренность.

На кончике языка вертятся неожиданные вопросы о бывшей. Я, наверное, перегибаю палку, но когда я сижу здесь, напротив Аспен, такой расклад кажется мне вполне естественным.

В общем, я заговариваю об Иден.

– А она счастлива? – тихо и немного напряженно интересуюсь я.

– С Холтом? – аккуратно переспрашивает Аспен, и я киваю. – Да, она действительно счастлива.

– Хорошо, – говорю я и даже не притворяюсь.

Расставания в принципе отстойная вещь. Но я рад за Иден.

Один из нас должен быть счастлив после того ада, через который мы заставили друг друга пройти.

– А что насчет тебя? – обращаюсь я к Аспен.

Я не уверен, что стоит ломиться в эту дверь, но раз Аспен выслушивает мое нытье без жалоб, то и мне не следует выглядеть бесчувственным хоккеистом-истуканом. Меньшее, что я могу сделать, – осторожно спросить о ее проблемах.

– Что насчет меня?

– Я не единственный, у кого был тяжелый разрыв. Хотя твой намного свежее, чем мой. И я подумал… – Умолкаю и поднимаю бокал. Вероятно, я все же выбрал не лучшую тему для беседы за ужином. – Ты не обязана ничего рассказывать, если не хочешь.

Аспен на мгновение морщит лоб, розовые губки девушки поджаты.

– Нет, – бормочет она. – Я должна поговорить об этом. По крайней мере, мне нужно научиться. – Но Аспен не продолжает. Ее рот превращается в тонкую линию, она сверлит тарелку взглядом.

Воцаряется тишина, которую разбавляется лишь стрекотание сверчков во дворе.

– Как его зовут? – спрашиваю я.

Возможно, Аспен нужен кто-то, кто задавал бы ей наводящие вопросы, тогда, несомненно, и лед тронется.

Она моргает, глядя на меня с выражением боли на лице.

– Дейл.

Я хочу пошутить, что все Дейлы, которых я знал, были вонючими старыми козлами из спортзала, но сейчас не время для остроумных комментариев.

– А сколько времени вы были вместе?

– Мы познакомились в Гарварде. Он изучал политологию, а я специализировалась на бизнесе. Мы встречались два года, а потом еще два после окончания учебы.

Гарвард? Вау. Я в курсе, что она умная, но… черт.

– Что же послужило причиной разрыва?

– Долгая история. – Она делает паузу и продолжает: – Я вечно его прощала. У него оказалось тяжелое детство. Он – средний ребенок. В семье росло четверо детей, а родители всегда балансировали на грани развода. В школе у парня случилась настоящая депрессия, не было реальных друзей. И я вроде как стала для него всем… другом, девушкой, психотерапевтом, личным банковским счетом. Это очень утомительно, но я любила его. В общем, сперва оно того стоило. – У Аспен отстраненный взгляд.

У меня внутри все переворачивается, пока я наблюдаю за ее реакцией на воспоминание о придурке Дейле и об аде, который он, очевидно, ей устроил.

Она милая и добрая девушка. Святоша не ошибся. Меня бесит мысль, что некоторые парни могут без зазрения совести воспользоваться таким сокровищем.

– После получения диплома мы начали знакомиться с новыми людьми. Короче говоря, погрузились в большой мир. Я поощряла Дейла, хотела, чтобы он завел себе друзей. И примерно в течение года мой бывший и впрямь казался счастливым, будто все в порядке.

Но потом Дейл сказал, что у него появились чувства к одной из недавно появившихся подруг. Сперва предложил свободные отношения, что в некотором роде меня сломало… но я любила его, поэтому попыталась наладить отношения. Провела массу исследований о полиамории и нетрадиционных отношениях, даже опросила знакомых. Я узнала, что главное здесь – доверие. Золотое правило – устанавливать правила, уважать партнеров, относиться с любовью.

Задача была вполне выполнимой, но он продолжал лгать. И в итоге я ушла. – Аспен умолкает.

Я терпеливо жду, что она добавит что-нибудь еще, если захочет. Лично я надеюсь, что этим все и ограничится. Наверняка Аспен пережила столько душевной боли, что хватит на целую жизнь.

Почему таким парням, как долбаный Дейл, все сходит с рук? Зачем они причиняют вред девушкам вроде Аспен?

Я стискиваю кулак под столом. Даже не знаю, как выглядит ее бывший, но я бы с врезал ему по физиономию.

Аспен до сих пор молчит, поэтому я нарушаю паузу:

– Мне жаль. Он настоящий кусок дерьма.

– Я должна была предвидеть его выходки. Он отказывался говорить о будущем и уже дважды до того случая расставался со мной. В Гарварде ходили слухи, что Дейл мне изменяет. Все признаки были налицо. Любовь меня ослепила, потому я глупо защищала бывшего бойфренда. Постоянно.

Погодите-ка. Неужели она всерьез винит себя?

– Нет! Тут нет твоей вины, Аспен. Я выслушал твою историю и могу сказать одно: никакой жалости к себе, никаких «я должна была» или сожалений. Это пустая трата времени, которое тебе жизненно необходимо потратить на исцеление. Поняла?

Аспен с трудом сглатывает, глядя на меня остекленевшими глазами.

Если она сейчас заплачет, я надеру себе задницу за то, что поднял неудобоваримый вопрос. Я гребаный идиот. Первый вечер, а я заставляю эту красотку плакать.

Черт тебя дери, Браун.

Она кивает.

– Спасибо. В любом случае хватит нам вести разговоры неудачников с разбитым сердцем. А мы вовсе не неудачники.

Я чувствую облегчение и ухмыляюсь.

– Именно! Здесь я должен вставить глупую фразу о птицах со сломанными крыльями или типа того?

Аспен запрокидывает голову и насмешливо парирует:

– Умоляю, никаких попыток быть поэтом! Оставайся собой, Браун.

– Ладно. – Я поднимаю руки в знак капитуляции. – Буду придерживаться того, что знаю. Хоккея.

– И готовки, – добавляет Аспен с улыбкой и наклоняется над тарелкой.

До чего же она обворожительна.

– Давай не будем заканчивать ужин на грустной ноте. – Аспен вновь поджимает губы, постукивая пальцем по подбородку. – А теперь мой черед задать вопрос. Если бы ты мог делать что угодно: все что захочешь… что бы это было?

– Ну…

– Помимо хоккея, – быстро перебивает она и внимательно смотрит на меня.

Хмыкаю. Я немного озадачен. Вряд ли мне когда-либо задавали подобный вопрос. Большинство моих разговоров вращаются вокруг сезона, подготовки к сезону, победы в сезоне, завершения сезона и так далее. Намылить, смыть, повторить.

Люди обычно предполагают, будто хоккей – вся моя жизнь. Разве у меня могут быть какие-либо интересы, кроме спорта, который сделал меня богатым и успешным?

Но истина состоит в том, что я часто размышляю об этом. Я знаю, что не буду играть в хоккей вечно. Во мне имеется много чего еще, даже если многие не хотят ничего замечать.

Зато Аспен хочет. Поэтому ее искренняя заинтересованность на секунду вводит меня в ступор.

Я встречаюсь с ней взглядом.

– Думаю, это было бы связано с готовкой – для себя и для других. Мне нравится хозяйничать на кухне.

– Хм. Тебе идет, – Аспен одаривает меня очередной понимающей улыбкой, взбалтывая вино в бокале.

– И у меня неплохо получается.

– Очень даже неплохо.

И только потому, что вечер начинает казаться слишком похожим на свидание, что, по словам Святоши, приведет к нежелательной татуировке на моей заднице, поднимаясь из-за стола, я громко рыгаю.

– Ты отвратителен, – подкалывает меня Аспен и качает головой.

Четко, Браун.

Делаю официальное заявление. Я идиот.

Когда она встает, чтобы убрать посуду, я беру ее за руку.

– Я сам.

– Ни за что. Ты готовил. Я тоже собираюсь принести пользу. – Аспен собирает тарелки и бокалы и относит посуду к раковине.

Я следую за ней. Аспен не справится с кухонным хаосом в одиночку. Я неряшливо готовлю. Когда заканчиваю, помещение обычно выглядит так, словно там взорвалась бомба.

– А теперь я задам вопрос, – говорю я, споласкивая тарелки и складывая их в посудомоечную машину, пока Аспен ставит соль и перец в шкафчик у плиты. – Пока мы, так сказать, обменивались боевыми шрамами, ты сбросила «г-бомбу».

– Ч-что?

– Гарвард.

Она хихикает.

– Это и есть твой главный вопрос?

Даже знать не хочу, как сейчас выглядит мое лицо.

– Да. Офигеть, как впечатляет.

– Ага. – Она закатывает глаза и лукаво улыбается. – Тебя пугает, что я умнее тебя? – Она фыркает.

– Честно? Немного.

Аспен прищуривается, смотрит оценивающе.

– Я не стану извиняться.

– А я и не ждал.

Нам хорошо вдвоем, воздух между нами буквально гудит и вибрирует. Мы обоюдно наслаждались откровенной беседой, вкусной едой и отличным вином. Я не помню, когда в последний раз чувствовал себя настолько непринужденно.

Если честно, даже не знаю, чувствовал ли когда-нибудь…

– Браун, – бормочет Аспен, осторожно кладет руку мне на плечо, а затем отстраняется. – Мне пора ложиться спать.

– Что? Сейчас начало восьмого! – Я недоверчиво мотаю головой, проверяя время на телефоне.

Взгляд Аспен перемещается с меня на книгу, которую я принес на кухню еще до ужина.

– Я люблю почитать перед сном. Кстати, спасибо, что захватил ее.

Не могу не задаться вопросом, ощущает ли Аспен возникающую между нами химию так же, как и я. Может, поэтому она спешит сбежать от меня?

Чувствует, что второй бокал вина заведет нас на опасную территорию?

Решив уступить, вздыхаю.

– Но я провожу тебя наверх.

Мы протираем стол, я беру сумку, перекидываю ее через плечо и первым поднимаюсь по лестнице. Обычно я джентльмен, который пропускает дам вперед. Но сейчас играть в подобные игры не стоит, нельзя пялиться на задницу Аспен, пока она щеголяет в соблазнительных шортиках. На сей раз чувство самосохранения пересиливает традиционные правила приличия.

Однако в тот момент, когда я собираюсь пожелать спокойной ночи и уйти, Аспен замирает у двери. В глазах девушке появляется задумчивое выражение.

– Почему ты делаешь все это для меня? – спрашивает она, крепко прижимая книгу к груди. – Алекс, ты был очень заботливым, но мне действительно хочется понять. Почему я?

Я прислоняюсь к стене и скрещиваю руки, чтобы не мучиться, куда их деть.

– Ведь именно я и должен был сюда поехать. Не как смотритель, конечно. У меня возникло желание отвлечься от проблем. Собирался прожить в Канаде все лето. Один. Выполнял бы любую тяжелую работу: Святоша же охотно позволяет мне здесь оставаться на любой срок. Но еще в клубе ты упомянула, что фактически осталась без дома, и… я не знаю. Во мне что-то щелкнуло. Показалось правильным поступить таким образом.

Загрузка...